И последние станут первыми?..

Сразу после этого спектакля хочется просто помолчать, не размышлять, ни обсуждать. Спешишь к выходу, скорее на воздух, в состоянии оглушенности. Эмоции героев на грани, с надрывом до истерики, трагическая развязка душевных метаний шокируют. Здесь переплелись прошлое и будущее, сны и явь, потребность в любви и ненависть, перепутались гендерные и социальные роли.

Мы посмотрели драму «Фрекен Жюли» (18+) по пьесе Августа Стриндберга не только в день премьеры, но и в качестве эскиза, в конце 2021 года, во время лаборатории «Эксперимент 123». Эта постановка получила высокие оценки зрителей. Как результат — детище режиссера Дмитрия Акриша обрело сценическое воплощение. И, конечно, нам было интересно увидеть готовый спектакль, который вошел в репертуар Прокопьевского театра.

Полумрак, гнетущий монотонный звуковой фон, похожий на зловещий гул — и на душе тревожно. Белый пол, белые стены, дверные проемы, как черные дыры, и наполовину накрытый стол. Ощущение тесноты, запертости в одних и тех же обстоятельствах, ограничениях, из которых не выбраться.

В центре событий — совсем не любовный треугольник персонажей: эксцентричной графской дочери Жюли (Ольга Гардер), лакея Жана (Гоча Путкарадзе) и набожной кухарки Кристины (Александра Булатова). По мнению автора этих строк, между ними нет любви — молодыми людьми руководят совсем иные мотивы, погруженные глубоко в подсознание и настойчиво прорывающиеся в снах. Фрекен иррационально, но неумолимо влечет к падению в бездну.

Жюли: «Я несколько раз видела один и тот же сон, о котором я теперь часто думаю. Как будто я сижу на высокой колонне и не вижу никакой возможности спуститься; от одного взгляда вниз у меня кружится голова, а между тем я должна сойти, но не имею мужества броситься вниз; я не могу крепко держаться и хочу упасть; но не падаю. И в то же время я чувствую, что не найду себе покоя до тех пор, пока не спущусь на землю! А как только я достигла земли, то мне уже хочется еще дальше, в землю…»

Жан, напротив, жаждет подняться наверх, и это желание явно не доброе — скорее, хищное и коварное, разбойничье: «Мне обыкновенно снится, что я лежу под высоким деревом в темном лесу. Мне хочется подняться вверх, на верхушку и смотреть на освещенные солнцем дали, разорить птичье гнездо, в котором лежат золотые яйца. И вот я карабкаюсь и карабкаюсь, но ствол так толст, так гладок и так высоко до первой ветки! Но я знаю, что стоит мне только достигнуть первой ветки, и я доберусь и до верхушки, как по лестнице».

В магическую Иванову ночь грезы стали реальностью и навсегда изменили судьбу героев. Стоило только перейти грань, поддаться роковому соблазну… Лишь раз став любовницей лакея, Жюли попала в ловушку, как птица в силки. Всего за мгновения яркая, самоуверенная женщина, в красном платье и туфельках на каблуках, вдруг сломалась и стала уязвимой, жалкой, потерянной, босой. Актерам Прокопьевского Ленкома удалось натуралистично, вжившись в свои роли, впечатлить зрителя накалом страстей и эмоциональных качелей «унижение — возвеличивание». Безумие откровений, бесконечного поединка мужчины и женщины, «раба» и «госпожи», в котором то одна, то другая сторона берет верх, и эти роли порой многократно сменяются за минуты. То Жан оскорбляет и унижает женщину, с которой только что был близок, смакуя свое «превосходство», то Жюли впадает в ярость и пытается поставить слугу на место. И всё это происходит на маленьком «клочке» сцены, по одну сторону стола.

Особый драматизм и психологическую глубину спектаклю придает режиссерское решение. В одном пространстве, но как будто в другом измерении, находятся те же герои, только в пожилом возрасте (актеры Татьяна Бессчастнова, Анатолий Коротицкий, Алевтина Серебрякова). И они вновь и вновь проигрывают, перепроживают ту самую Иванову ночь, почти в безмолвии, но язык их тела, мимики, жестов красноречивее пламенных слов. Каждое движение транслирует боль, стыд, вину, сожаление, отчаяние. И при этом мы видим, как нелепы и карикатурны те же события, но уже спустя десятилетия, когда Кристина кормит и опекает постаревшего Жана, как ребенка, который вновь и вновь, будто заезженная пластинка, повторяет один и тот же сон. Вот в кого превратился «мачо» Жан с обнаженным торсом, который-таки «разорил гнездо с золотыми яйцами». Принесла ли счастье хоть кому-то из персонажей реализация их тайных устремлений? Об этом герои зрелого возраста заговорили лишь в финале…

Может ли стать утешением и надеждой для израненных душ евангельское изречение: «Многие же будут первые последними, и последние первыми»? Выводы делать зрителю.

Спектакль, с одной стороны, эмоционально тяжелый, он не для развлекательного просмотра и отдыха души. С другой — для многих людей он может стать терапевтичным и позволит соприкоснуться с собственными переживаниями, неосознаваемыми установками, переосмыслить их.

Елена ГАЗИНА.

Фото предоставлены Прокопьевским театром.

Share this: